Самоубийство, которое могло не быть самоубийством

«… теперь, когда ясно, что я не отступлю, круг вне Секретариата, в конечном счёте ответственный за саботаж, возможно, решил, что нужно рискнуть, чтобы я выпрыгнул из окна или, аналогично, в припадке депрессии… Моя жена, тем не менее, настояла, чтобы я сообщил некоторым своим друзьям, что ни при каких обстоятельствах я бы не совершил самоубийство… это бы просто противоречило моей натуре и моим религиозным убеждениям. Если бы в моем почерке была обнаружена нота противоположного действия, это была бы подделка”, — Повл Банг-Йенсен в записке, написанной 30 ноября 1957 года.

Тело Повла Банг-Йенсена было обнаружено в день Благодарения — 26 ноября 1959 года, лежащее на тропее в парке, всего в нескольких минутах от его дома в Нью-Йорке. Пропавший без вести более 72 часов, в правой руке он держал револьвер, и был с ранением в правый висок. В его бумажнике была предсмертная записка, гласящая: “Какие бы я не имел недостатки, я был честен и хотел творить добро; но я недооценил силы, против которых я боролся”. Ему было 50 лет.

Молодое ООН 1950-х годов, особенно во главе с уважаемым Дагом Хаммаршёльдом, рассматривается как прогрессивная гуманитарная организация, озабоченная достоинством человечества и справедливым взаимодействием между странами мира. И да, именно под правлением Хаммаршёльда первые международные миротворческие силы ООН были развёрнуты на Суэцком канале.

Но по крайней мере один человек, работавший в ООН датчанин Повл Банг-Йенсен, видел зловещие тени на фоне и огромный провал со стороны организации в связи с Венгерской революцией 1956 года, кризисом-близнецом для Суэца.

Когда венгерские беженцы переправлялись через австрийскую и, в меньшей степени, югославскую границу, ООН оказалась призванной поддержать транзитные лагеря, переселение и собрать рассказ о перемещённых лицах с целью запечатлеть происходящее. Банг-Йенсен был направлен для оказания материально-технической поддержки свидетельских показаний беженцев, а также для проверки историй до того, как их услышит главный комитет.

Истории ужаснули его. В конечном отчёте говорилось: “стенографические отчёты заседаний комитета содержат ужасающие описания [которые]… комитет не стал бы публиковать их в полном виде, даже если бы необходимость защиты семей свидетелей не была препятствием”.

Но даже с этим признанием Банг-Йенсену всё больше становилось не по себе от того, как Специальный комитет по проблеме Венгрии (Спецком) записывал свидетельские показания беженцев. Хорошо ознакомленный и деталями, так как он опросил их всех перед тем, как представить их перед Спецкомом, он отметил более 40 ошибок и 20 опечаток ключевой информации в финальном отчёте. Сообщив об этом своему прямому руководителю британцу Уильяму М. Джордану, ему сказали, что эта информация не имеет большого значения и что он не должен сообщать об этом.

Ошибки и опечатки были не единственными проблемами в отчётах — Банг-Йенсен столкнулся с Джорданом из-за переводов и припомнил инцидент, когда советский сотрудник ООН пытался подкупить секретаря, чтобы позволить ему забрать записи домой на ночь. Он был всё более беспокойным, и, хотя ему было сказано отступить, он организовал встречу с Комитетом ООН, изложив своё беспокойство. Встреча стала спорной; когда Банг-Йенсен почувствовал, что члены комитета его не слушают, он схватил одного и встряхнул его за лацканы.

Ему запретили участвовать в будущих встречах, и и Хаммаршёльд лично исключил его из Комитета.

Когда доклад был наконец опубликован, Банг-Йенсену не была предоставлена копия. Ему сообщили, что все они «используются в настоящее время». Помимо того, начальство Банг-Йенсена не остановилось лишь на том, чтобы отклонить его просьбы. Его публично выпотрошили с клеветой на его мотивы.

«Он должен быть немедленно обязан взять отпуск по болезни, поскольку я не сомневаюсь, что мистер Банг-Йенсен очень болен”, — произнёс Джордан.

Но кульминация драмы ещё не наступила. В октябре 1957 года один венгр, который столкнулся с депортацией в США, заявил, что по возвращении они будут заключены в тюрьму и, возможно, казнены, так как они были одними из 81 анонимного свидетеля, которые участвовали в отчёте Спецкома. Хорошо осознавая, что семьи тех, с кем были проведены интервью, будут находиться в опасности, если имена и фамилии будут опубликованы, и комитет ООН в официальном отчёте назвал их инициалами: ААА, БББ, и так далее. Имелся только один список имён, в котором содержались перекрёстные ссылки на тех, кто давал показания, и у Повла Банг-Йенсена он был при себе.

После того, как его стол был взломан, Банг-Йенсен, предположив, что имена были целью, убрал их в неизвестное место за пределами площадки. С подозрением относясь к бюрократии ООН, которая отклонила его предупреждения об ошибках в отчёте, Банг-Йенсен заключил, что единственный способ не допустить убийство венгров (были распространены сообщения о том, что ближайший родственник повстанцев был казнен вместо тех, кто сбежал) заключался в том, чтобы убрать список из любого места, где его могли бы найти и затем отказаться передать его.

Намёк на то, что ООН либо а) проникла, либо б) была скомпрометирована, а также прямое заявление о том, что этой организации нельзя полностью доверять — это больше, чем может вынести Секретариат. Банг-Йенсен был временно отстранён от работы и увезён охраной за пределы объекта за изъятие документов — но, вероятнее всего, также за то, что вызвал много неудобств молодой организации.

После долгих переговоров Банг-Йенсен и Секретариат договорились, что документы будут доставлены в запечатанном конверте и сожжены на крыше здания ООН, и 24 января 1958 года это произошло в присутствии официального представителя нейтрального банка, и были подписаны документы, подтверждающие уничтожение.

В опубликованном общедоступном отчёте, описывающем инцидент, утверждалось, что документы были никчёмны и, скорее всего, были изменены и создали картину психически неуравновешенного Повла Банг-Йенсена, заявив, что он нуждается в медицинской помощи.

Как только в штаб-квартиру ООН начали поступать письма, осуждающие лечение Банг-Йенсена, ООН ответила на каждое из них, отправив им копию валового отчёта, в котором ставилось под сомнение психическое здоровье Банг-Йенсена.

Наконец, в июне 1958 года Банг-Йенсен без предупреждения был уволен со своей позиции в ООН за неповиновение.

«Я никогда не пожалею, что сдержал обещание венгерским свидетелям, что я буду единственным человеком в Секретариате, кто знает их имена«, — сказал Банг-Йенсен.

Повл Банг-Йенсен пережил период глубокой депрессии после своего увольнения, достаточно, чтобы шесть раз посещать психиатра. Он также продолжил свою пропагандистскую деятельность, но на этот раз для группы русских, которые хотели дезертировать и особо чувствовали, что Банг-Йенсен был единственным человеком, заслуживающим доверия, чтобы помочь им.

Банг-Йенсен запросил и получил отказ на встречу с президентом для обсуждения потенциальных перебежчиков. Затем он потребовал встречи с директором ЦРУ Алленом Даллесом. Состоялось несколько встреч, включая с участием Даллеса, его помощников и журналистов. Однако прежде, чем что-либо было сделано с его информацией, СССР обнаружил усилия тех, кто надеялся дезертировать, и транспортировал их обратно в Москву. Больше о них неизвестно никакой информации.

Повл Банг-Йенсен покинул свой дом в Нью-Йорке в обычном порядке в конце ноября и никогда не вернулся. Три дня спустя, в День Благодарения, его тело было найдено в близлежащем парке — очевидное самоубийство с запиской. В записке содержалась просьба о кремации, и это желание было выполнено.

Но остались серьёзные вопросы: Банг-Йенсен был левшой, но его пистолет был найден в правой руке, и у него было ранение в правый висок. Хотя он исчез трёмя днями ранее, он был свежевыбрит, и коронер посчитал, что он умер всего несколько часов назад. Он был под седативным действием, хотя ранее он не использовал снотворное, которое ему прописал психиатр. И, несмотря на раннюю депрессию после его внезапного увольнения, все, кто знал Банг-Йенсена, описывали человека, который справился со своими демонами и был более жизнерадостным и оптимистичным.

Сразу же всплыли крики нечестной игры, и они были достаточно громкими, чтобы Конгресс начал своё собственное расследование в 1960 году. Хотя никакого окончательного ответа не было дано, были представлены доказательства убийства Банг-Йенсена, а также доказательства самоубийства. В отчёте также цитировалась информация Центрального разведывательного управления США, которая не будет публично опровергнута до тех пор, пока в 2000 году не будут рассекречены документы из его архивов. Ложное заявление заключалось в том, что Банг-Йенсен никогда не встречался с директором Даллесом и не предоставил агентству никакой ценной информации.

История возможного политического убийства человека, который пытался привлечь ООН к ответственности и разоблачить возможные советские злоупотребления и оперативников, спорадически рассказывалась в последние шестьдесят лет, но часто отвергалась как “пропаганда правого крыла”. Однако в последние несколько лет даже биографы Дага Хаммаршёльда начали смягчаться по отношению к Банг-Йенсену и изображать его с гораздо большей симпатией.

И в итоге, лучшее описание ситуации, вероятно, записано в секретных файлах ЦРУ и опубликовано только в 2000 году:

Центральное разведывательное управление, по меньшей мере, виновно в двух тяжких грехах, к которым склонна вросшая бюрократия: грехе серьёзного упущения, когда не последовало немедленного и полного следования за инициативой, предложенной подходом Банг-Йенсена, даже если эта зацепка оказалась ложным запахом; грех бесстыдной комиссии, в попытке скрыть свои собственные следы в ущерб интересам своей страны и чести храброго человека.

Чтобы узнать больше из нашей продолжающейся серии постов о Венгерской революции, нажмите здесь.